Евроинтеграция превращает Украину в плантацию.
- Подробности
- Опубликовано 12 Февраль 2012
Один из наиболее стойких и живучих мифов постсоветской Украины - миф о вхождении в число наиболее развитых мировых держав. Этим тезисом, как морковкой перед мордой доверчивого осла, потрясали все правительства и президенты начиная с 1991 года, а нынешний глава государства, идя к власти даже пообещал в своей предвыборной программе, что нынешнее поколение украинцев через 20 лет увидит это воочию.
Идея прижилась и вкупе с пресловутой евроинтеграцией стала чем-то вроде гражданской религии украинского государства, долгое время объединявшей в некое химерическое национальное целое, как стремительно обогащавшейся за счет демонтажа и разграбления созданного в советское время промышленного и научного потенциала элиты, так и стремительно нищавшей по той же самой причине массы.
Показательно, что за 20 лет только в головы самых отъявленных маргиналов от политики и науки приходила здравая, в общем-то, мысль о том, каким образом деиндустриализация, ликвидация фундаментальной науки, деградация инфраструктуры и образования, архаизация общественных отношений и социальных практик вкупе с расползающимся подобно раковой опухоли религиозным мракобесием приближают нас к вожделенному пункту назначения.
Таким образом, пока граждане «незалежной» мечтали о «первом мире» ее элиты своими реальными действиями успешно загоняли страну в мир третий, отсекая любые возможности свернуть с предначертанного в годы поздней перестройки курса. Сегодня уже можно констатировать, что этот пугающий процесс стал необратимым. Как ни странно, пафосных разговоров о «национальном прорыве» это не поубавило.
Если суммировать все что говорят нам с трибун парламента и научных конференций, с экранов телевизора и страниц газет апологеты встраивания Украины в мировую капиталистическую систему в качестве зависимой и отсталой периферии, мы получим набор из нескольких тезисов. Первое. Основная причина нашей технологической и социальной отсталости – это отсутствие структурных реформ в экономике, которые бы облегчили встраивание страны в мировой рынок разделения труда.
В переводе с птичьего языка на человеческий это означает, что наша экономика все еще, несмотря на двадцать лет целенаправленного уничтожения, сохраняет черты советской, то есть направленной на достижение тех целей и задач, обусловленных необходимостью обеспечения жизненных потребностей граждан большой страны, поддержания кооперационных связей внутри сложной высокотехнологичной системы, нацеленной на достижение военного паритета с противостоящим военно-политическим блоком во главе с США.
Ежу понятно, что в условиях вшестеро сократившегося населения и вдесятеро сократившейся территории совершенно лишними оказываются целые отрасли экономики. В первую очередь, все связанное с космосом, с самолетостроением, тепловозостроением, приборостроением и т.д. Ну не нужны стране с амбициями Чехии космические корабли. Частным авиакомпаниям дешевле и выгоднее закупать по лизингу списанные «Боинги», нежели вкладывать деньги в разработку отечественных моделей. И жалкое существование отечественного КБ «Антонов» и харьковского «Авианта» - лучшее тому подтверждение. Никому не нужно такое количество тепловозов, какое выпускал ежемесячно «Лугансктепловоз» в советские времена. А имеющиеся потребности железной дороги дешевле обеспечивать заказами в Корее. Именно поэтому, сегодня на Луганском флагмане занято не 38 тысячи человек, как в былые времена, а едва 6. И то, что эти отрасли пущены под откос - лишь в малой степени результат злой воли отдельных лиц, а в большей мере прямое следствие избранного курса развития страны.
Совершенно логично это влечет за собой ликвидацию «балласта» в виде фундаментальной науки. Для локальных нужд встроенных в глобальную производственную цепочку и ставших подразделениями ТНК предприятий достаточно и прикладной. Ведь все необходимое – от сырья до новых технологических линий и программного обеспечения завозится из метрополии, по лицензиям и патентам, приобретенным у западных правообладателей. По такому принципу работает наша фармакологическая отрасль, превратившаяся в банальный фасовочно-упаковочных цех для препаратов, производимых из импортного сырья по импортной же (за редкими исключениями) рецептуре. Все что остается – это переводить названия лекарств и аннотации к ним на милый сердцу отечественных патриотов украинский язык.
Наиболее наглядно такая логика может быть проиллюстрирована на примере горькой судьбы отечественного автомобилестроения. Украине в наследство от СССР достался завод в Запорожье, производивший знаменитые «Запорожцы», ставшие позже «Тавриями». Можно сколько угодно иронизировать насчет этих машин, однако факт остается фактом. Мало кто у нас в стране знает, но долгие годы они не только пользовались массовым спросом внутри страны, но и охотно покупались за рубежом, так же, как и югославская легковушка «юго», которая еще в 80-е годы была популярна в Штатах, где она имела репутацию надежной и экономичной машины, стоившей по американским меркам весьма недорого. Однако СССР развалился, на смену плановой экономике пришел рынок и вдруг выяснилось, что частному капиталу не нужна национальная марка автомобиля. Гораздо дешевле встроиться в систему одной из ведущих мировых ТНК на правах субподрядчика и вот уже запорожский автогигант превратился в банальный сборочный цех для корейских машин. На очереди «Форды».
А чего вы хотели? — Страна периферии не может себе позволить собственный автомобиль! Можно сколько угодно фантазировать о том, что мы завалим мировые рынки дешевыми и качественными автомобилями отечественного производства. Но реальность такова, что миру мы нужны лишь как цех по сборке продукции чужой.
Отсюда следует важный вывод. Встроиться в международное разделение труда можно лишь в том качестве, в котором ты мировому рынку нужен. То есть, либо обладая каким-то уникальным, эксклюзивным товаром ( чаще всего, в случае стран третьего мира сырьем или природными ископаемыми) либо предоставляя транснациональным корпорациям выгодные условия для размещения у себя производств, выносимых за пределы стран первого мира- оттуда где есть развитое трудовое законодательство, действуют сильные профсоюзы, жесткие нормы по охране окружающей среды- туда, где этого всего нет.
Так мы подходим ко второму тезису наших «реформаторов». Пожалуй, главному. Звучит он так: украинская экономика неконкурентоспособна по большинству параметров, и ввиду отсутствия средств на ее модернизацию у государства и у национального частного капитала, единственным выходом и фактором, способным обеспечить стремительный рост может стать лишь привлечение иностранных инвестиций.
Разумеется, сами по себе эти инвестиции не придут. Их надо привлекать. И вот тут наши апологеты периферийного капитализма говорят следующее: необходимо создать инвесторам привлекательные условия, «облегчить» украинское законодательство с тем, чтобы сделать его максимально удобным для транснациональных корпораций, начиная от возможностей вывоза капитала и его гарантий, заканчивая уже упоминавшимися трудовым, природоохранным и налоговым законодательством. Зачастую речь идет о создании для иностранных инвесторов специальных, исключительных условий ведения бизнеса, отличных от тех, в которых работают предприятия госсектора или национального частного капитала.
Сегодня многие украинцы надеются, что приход в нашу страну западных инвестиций принесет с собой новые стандарты в условиях труда, его охране и оплате. При этом, сладкоголосые сирены глобализма «просвещают» нас на примерах стран Западной Европы, где трудящиеся защищены законами, профсоюзами и имеют массу социальных гарантий, которые действительно украинцам даже не снились. Но кто сказал, что Украина станет Францией или Германией, если ее место в мировом разделении труда между Филиппинами и Гондурасом? Вот именно на опыт этих и других стран третьего мира, раньше нас пошедших по этому пути, и стоит посмотреть, прежде чем распахивать двери в страну для иностранных инвесторов на любых условиях.
Практика показывает, что результатом подобного «повышения конкурентоспособности» становится не рост благосостояния местного населения, не повышение стандартов жизни, а прямо противоположное: потогонная система труда, сверхэксплуатация, практика заемного труда, сужение трудовых прав работников и расширение их у администрации предприятий, повсеместное пренебрежение нормами охраны труда, запрет на создание и деятельность профсоюзов на предприятиях с иностранными инвестициями, использование в погоне за удешевлением продукции технологий загрязняющих окружающую среду,— вот тот «джентльменский набор», сопровождающий приход иностранных инвесторов в любой из уголков земного шара- от мексиканских и гондурасских «проплешин»-макиладорес до специальных экономических зон на Филиппинах, фабрик «Nike» и «Адидас» во Вьетнаме и Индонезии и производств Walt Disney Company на Гаити.
В эпоху глобализации и открытости рынков едва ли не единственным аргументом в борьбе за благосклонность инвесторов стала стоимость рабочей силы. Возьмем для примера компанию Nike, контролирующую 35% мирового рынка спортивной обуви и одежды. В конце шестидесятых она начала делать обувь в Японии, где зарплата рабочего составляла тогда четверть от штатовской или европейской. Уже через пять лет рост стоимости рабочей силы вынудит компанию перенести производство в Южную Корею. В середине 1980-х, после того, как корейские рабочие в длительной борьбе завоевали трудовые права, Nike перемещает производство в дешевые Китай и Индонезию. Еще через десять лет компания осваивает новый рынок труда - Вьетнам. Таким образом, даже дешевая и бесправная рабочая сила не гарантирует приток иностранных инвестиций. В стремительно нищающих странах периферии, по меткому замечанию автора бестселлера «No Logo. Люди против брендов» - канадской исследовательницы Наоми Кляйн, «правительства выставляют на аукцион свои собственные народы, наперебой предлагая нижайшие ставки заработной платы и позволяя, чтобы рабочим платили меньше реального уровня стоимости жизни».
Если кто-то думает, что Гондурас и Бангладеш далеко, а Украина является каким-то исключением из общего правила, то он жестоко ошибается. Сами западные политики не оставляют места для иллюзий относительно того, что именно является в их глазах главным конкурентным преимуществом нашей страны. Например, посол Финляндии в Украине Кристер Миккелсон ничуть не смущаясь, констатировал во время своей встречи 30 марта минувшего года с руководством Винницкой области, что именно дешевая украинская рабочая сила может стать основой иностранных инвестиций. Посол «выразил восхищение тем, что в стране «умное население», а «цена рабочей силы крайне низкая». «Чтобы получать инвестиции - нужно конкурировать с другими странами и условия бизнеса должны быть такими, чтобы их это заинтересовало», - откровенничал финн.
Что интересно, крайне низкие зарплаты большинства населения выделяются в качестве одной из основных проблем страны на всех уровнях украинской власти. По данным Госкомстата, более 80% украинцев получают зарплату в размере 3000 грн и меньше, то есть около $400 в месяц. Для сравнения: вьетнамский или камбоджийский рабочий получает 60-120 долларов в месяц. А теперь догадайтесь с трех раз, что должно сделать украинское правительство, для того чтобы убедить западного инвестора вкладывать деньги в Украину, с ее холодным климатом и необходимостью строить капитальные сооружения вместо привычных для тропиков сборных конструкций, которые в случае необходимости собираются, как детский конструктор, и перемещаются в другую точку планеты в течение нескольких суток.
Абсолютно очевидно, что борьба за иностранного инвестора в рамках такой модели обернется для украинских рабочих уменьшением зарплат, ухудшением условий труда, повышенным травматизмом и другими «прелестями». Украинские политики и эксперты, убеждающие нас в обратном, просто врут.
Долгое время на Западе в качестве оправдания такой политики была в ходу так называемая теория «просачивания благ сверху вниз»: мол, инвестиции создают рабочие места, население получает стабильный заработок, повышается внутренний спрос, результатом которого становится существенный рост местной экономики. Кстати, этот же набор заеложенных аргументов мы слышим сегодня и в Украине. Однако опыт стран юго-восточной Азии и Латинской Америки продемонстрировал очевидную ложность этих посулов: зарплата на предприятиях ТНК в этих странах настолько низкая, что рабочие тратят большую ее часть на общежитие и транспорт. Того, что остается едва хватает на макароны и рис с лотков, выстроившихся за воротами фабрик. И это в лучшем случае, потому что на Гаити работники диснеевских фабрик вынуждены питаться лепешками из грязи. Они не могут даже мечтать о том, чтобы на свою зарплату позволить себе покупать производимые ими же товары. Страх потерять инвесторов вынуждает власти закрывать глаза на соблюдение норм даже «облегченного» под требования иностранных корпораций трудового законодательства, В результате, права людей, гнущих спины на «инвесторов» нарушаются до такой степени, что они не могут просто прокормить себя. О каком либо развитии страны или стимулировании местной экономики не может быть и речи.
Прекрасной иллюстрацией того, как это происходит на практике, может служить описанный в книге уже упоминавшейся Наоми Кляйн пример небольшого филиппинского городка Розарио, которому «посчастливилось» стать центром одной такой «свободной экономической зоны». Розарио имеет самые высокие на Филиппинах показатели инвестиций на душу населения, но у местного бюджета нет средств даже на то, чтобы навести в городе порядок, исчезнувший с приходом новых фабрик и заводов. Дороги отвратительны, питьевой воды не хватает, улицы завалены мусором. Загрязнение окружающей среды, стремительно растущее число рабочих-мигрантов, рост преступности, реки промышленных отходов - вот «преимущества», полученные этим городком от наплыва иностранных инвесторов. По оценкам филиппинского правительства, лишь 30% из 207 расположенных в городке фабрик и заводов платят хоть какие-то налоги, но и эти низкие цифры все подвергают сомнению. Дело в том, что многим компаниям продляют их «налоговые каникулы», или они закрываются и снова открываются под новым названием и заново получают свои льготы.
«Они сматывают удочки перед окончанием "налоговых каникул" и потом регистрируются как новая компания, чтобы не платить налогов. Муниципалитету они не платят совсем ничего, так что мы сейчас находимся в весьма затруднительном положении, — говорит мэр города Хосе Рикафренте. — Мы не можем предоставить людям даже самых элементарных услуг, каких они вправе от нас ожидать. Нам нужна вода, нужны дороги, медицинское обслуживание, образование. Люди ожидают, что мы получим налоговые деньги из зоны. Мэр убежден, что всегда найдется страна — будь то Вьетнам, Китай, Шри-Ланка или Мексика, — готовая предложить еще более низкую цену. И в процессе этих торгов городки типа Розарио будут продавать свой народ, жертвовать своей системой образования и уничтожать свою природу».
Что важно, так это то, что приведенный выше филиппинский опыт не какое-то исключение из правил. Не менее показателен пример Шри Ланки, где длительные налоговые каникулы приводят к тому, что города не в состоянии обеспечить рабочих свободных экономических зон даже общественным транспортом. Дороги, по которым они ходят на работу и с работы, темны и опасны, потому что денег на освещение нет. Комнаты в общежитиях переполнены настолько, что спальные места очерчены на полу белой краской - спальни, по наблюдению одного журналиста, «похожи на автомобильную стоянку».
Сегодня десятки государств соревнуются за вкладываемые в них доллары, изобретая все новые стимулы для заманивания инвесторов. Результат такой политики - превращение целых стран в индустриальные трущобы и трудовые гетто с нищенской заработной платой и ужасающими условиями труда. На последних стоит остановиться подробнее, ведь это не футуристическая антиутопия, это та реальность, которая может через каких-нибудь пять-десять лет стать приметой украинских городов.
Первое, что бросается в глаза - это практически повсеместно используемый заемный труд. Система устроена так, что рабочие нанимаются не работодателем напрямую, а специальным подрядчиком. Посредников может быть несколько, и на каждом уровне подряда, субподряда и надомной работы подрядчик и субподрядчик стараются извлечь свой небольшой профит, а производители торгуются, сбивая друг другу цены. Рабочий находится в самом конце этой цепочки передачи подрядов и сбивания цен и на каждой из них его заработок урезается. Зачастую люди даже не знают, на кого работают, что сильно ограничивает их возможности в случае возникновения трудовых конфликтов.
В Мексике и ряде других латиноамериканскиз стран агентства по временному найму часто располагаются прямо на территориях свободных зон. Они получают за рабочих зарплату и оставляют себе комиссионные. Еще одним распространенным явлением является принцип «нет работы - нет денег» применяемый и к штатным сотрудникам, и к контрактникам. Контракты, носят краткосрочный характер, от двух до пяти месяцев, после чего рабочие должны их «перезаключать».
Нарушения трудового законодательства и элементарных прав человека на предприятиях «свободных экономических зон» носят систематический характер. На филиппинских фабриках обычным делом являются махинации с выплатами на социальное страхование рабочих и незаконные поборы на все, что только можно вообразить - от чистящих средств до рождественских вечеринок. Некоторые владельцы фабрик доходят до того, что требуют от рабочих выпалывать траву по пути на работу. В книге Наоми Кляйн приводится вопиющий пример: на заводе, производящем мониторы для компьютеров IBM, «премией» за сверхурочную работу была не повышенная почасовая ставка, а пирожки и шариковая ручка.
В центральноамериканских maquiladoras рабочих увольняют в конце года и снова нанимают через пару недель, чтобы те не имели статуса постоянных сотрудников. Аналогичная практика в Таиланде называется «найми-уволь». Многие рабочие свободных экономических зон в Китае совсем не имеют контрактов - соответственно, у них нет никаких прав, и обращаться за помощью им не к кому.
Не лучше обстоит дело с распорядком дня. Так, на филиппинских и малайзийских швейных фабриках действуют правила, согласно которым работницам запрещается разговаривать друг с другом, а на заводе электроники Ju Young - даже и улыбаться. Во Вьетнаме для этих целей работницам обувной промышленности заклеивают рты липкой лентой. Запрещается посещать туалеты в любое время, кроме отведенных для этой цели двух пятнадцатиминутных перерывов – в остальное время они находятся на замке. В результате, например, швеи с филиппинских фабрик, производящих одежду для Gap, Guess и Old Navy мочатся в пластиковые пакеты, прячась под швейными машинами.
Нарушаются права женщин. В Гондурасе и Сальвадоре фабричное начальство заставляет их делать аборты, а мусорные свалки завалены пустыми пакетиками из-под противозачаточных пилюль, которые раздают прямо в помещении фабрик. На некоторых мексиканских maquiladoras от работниц требуют доказательств, что у них продолжаются месячные, прибегая к таким унизительным методам, как ежемесячная проверка прокладок. Работниц держат на 28-дневных контрактах (средняя продолжительность менструального цикла), что позволяет легко от них избавляться, как только беременность становится очевидной.
Проходить тест на беременность при приеме на работу на maquiladoras заставляют и мексиканок. В числе причастных к такой практике инвесторов экономических зон правозащитная организация Human Rights Watch называет компании Zenith, Panasonic, General Electric, General Motors и Fruit of the Loom, На их фабриках беременных женщин не отпускали с работы на приемы к врачу, что приводило к выкидышам прямо на рабочих местах, а также принуждали увольняться, заставляя работать в ночную смену или сверхурочно без дополнительной оплаты или нагружая физически тяжелой работой.
В Украине любят ссылаться на неприхотливых и трудолюбивых китайских рабочих, противопоставляя их «разбалованным» и «ленивым» украинцам. При этом мало кто знает, что «трудолюбивые» китайцы в массе своей являются объектами самой жесточайшей эксплуатации. «Свободные экономические зоны» Шанхая известны наиболее отъявленным жульничеством с зарплатой. Рассмотрим всего один показательный пример того, как это делается. Так, немецким и американским рабочим-текстильщикам платят 10 и 18,5 доллара в час соответственно. Для сравнения – прожиточный минимум китайского рабочего в той же отрасли составляет 87 центов США в час. Такая колоссальная экономия на зарплате заставила корпорации закрыть сотни текстильных фабрик, перенеся производство в Китай. Однако проведенное в 1998 году исследование производства товаров под всемирно известными марками в особых экономических зонах Китая показало, что большинство производителей крупнейших мировых брендов отказываются платить своим китайским рабочим даже этот жалкий минимум, который бы покрыл стоимость жизни и даже позволил бы посылать немного денег домой семьям. «Рекордсменами» в этом смысле выглядят Wal-Mart, Ralph Lauren, Ann Taylor, Esprit, Liz Claiborne, Kmart, Nike, Adidas и J.C. Penney которые платят рабочим по 13 центов в час.
Не правда ли, отличное соотношение цены и качества?
И снова возвращаемся на берега Днепра. После вступления в ВТО на чрезвычайно невыгодных для отечественной экономики условиях Украина стала частью глобального рынка и сегодня обладает лишь одним потенциально привлекательным для внешних инвесторов преимуществом: дешевой и сравнительно образованной рабочей силой. Однако это ненадолго, ведь зависимая периферийная страна не может себе позволить такую отягощающую бюджет «роскошь», как оставшаяся в наследство от СССР система образования. Именно с целью демонтажа последней и приведения ее в соответствие с потребностями экономики неоколониального типа затеяна идущая сейчас полным ходом образовательная реформа. В сочетании с демографическим кризисом она приведет к невозможности в среднесрочной перспективе воспроизводить рабочую силу должного качества. Уже сейчас отдельные эксперты прогнозируют неизбежность ввоза в страну рабочей силы из тех стран, где имеется ее количественный избыток, а стоимость намного ниже, чем в Украине. Таким образом, трудоспособные украинцы будут поставлены в условия неравноправной конкуренции на рынке труда, что неизбежно приведет к общему снижению стоимости местной рабочей силы: ведь работодатели будут ориентироваться не по верхнему, а по нижнему пределу «хотелок». Принятие же «улучшающего инвестиционный климат» Трудового Кодекса позволит с этой недорогой рабочей силой особенно не церемониться. В этом вопросе кстати, «местная» буржуазия будет солидарна с транснационалами.
Нет никаких оснований полагать, что нынешняя компрадорская элита Украины способна сгенерировать какой-то альтернативный вышеописанному проект интеграции в мировую политико-экономическую систему. А значит, нас ждет унылый в своей предсказуемости процесс сползания в третий мир со всеми вытекающими последствиями. Точкой невозврата станет введение полноценного рынка земли и приход на этот рынок крупных зарубежных латифундистов, что окончательно оформит «профиль» Украины в международном разделении на долгие годы вперед.
Очень наглядно глобализацию экономики, объясняет В. Жданов
