КОБ в Украине Dotu.org.ua

Роль целомудрия в сотворении человека

С.Г.Покровский.

На днях я услышал чрезвычайно важную для понимания цивилизационного развития человека подсказку.

В 1941 году, когда из деревни в Полтавской области, где в войну оказалась родственница одной моей знакомой, девушек вывозили на работы в Германию,- вдруг на медкомиссии выяснилось, что абсолютно все 17-летние девушки — целомудрены. Немецкий офицер, который распоряжался всем этим, задумался. Такой народ нельзя победить! — это его фраза.

Фраза пришлась ко двору.

Феномен трипольской культуры тысячелетими существовавшей и развивавшейся, давшей толчок развитию следующих неолитических культур: среднеднепровской, днепро-донецкой, а там и далее — на север, — требовал объяснения. Что обеспечивало прочность существования воспроизводящей цивилизации? Почему люди Русской равнины, раз усвоив навык заботы о воспроизводстве плодородия земли, больше уже не скатывались более к губительному для природы потребительскому отношению к ней? Что им позволяло удерживать свою цивилизацию от разрушения — в отличие от множества цивилизаций, роскошные следы которых в джунглях Бирмы, Таиланда, Индии, Центральной Америки, Экваториальной Африки, в саванне Судана и в пустынях Йемена и Средней Азии — соседствуют с совершенно примитивной жизнью наследников этих цивилизаций? Почему их не разодрали войны за собственность, войны языков и просто из-за того, с какого конца разбивать яйцо?

Почему во второй половине 19 века начался стремительный упадок крестьянского земледелия? Засорение полей, запустение лесов и рек. И параллельно распад больших семей, резкое распространение сифилиса и пьянства.

А возвращение воспроизводящего хозяйства, сохраняющего плодородие, занимающегося разведением лесов в СССР совпало со стремительным уходом страны от пьянства и возвращением высокоморального отношения к женщине.

И вдруг все встало на свои места. Трипольская культура после себя оставила массу статуэток женщин-богинь. Человек возвел женщину в ранг богини — и сразу из полузвериного состояния перешел в человеческое. Понимаете, богиня не обольщает мужчину, не добивается его, за богиню не конкурируют, ее не продают. Она выше всего этого. Соответственно исчезает главная причина войн и раздоров в человеческих сообществах. Та самая, которая «шерше ля фам» — «Ищите женщину!».

Мы не будем пока домысливать о целомудрии трипольских девушек. Нам достаточно и своей русской цивилизации, непрерывность которой от неолита и раннего железного века достаточно хорошо отслеживается археологически. Что мы видим прежде всего в староверческих общинах и в сохранивших православную традицию деревнях? Целомудренность девушки — святое. На нее нельзя посягать. То же самое у чеченцев. Там за покушение на целомудренность — убьют. И правильно сделают, однако.

Так вот, кроме того, что святость целомудрия — вышибает из общества одну из важнейших причин раздоров, — у святости целомудрия есть не менее важная функция. Если невесту назначают суженому, то это позволяет исключать возможность воспроизводства себя в потомстве негодяям, слабым, больным и т.п. Их просто отсекают те, кто заведует подбором супружеских пар. Одновременно это позволяет попридержать мужчину в неженатом состоянии пока он созреет душой — станет не мальчиком, а мужем.

Но и в случае нахождения себе жениха по любви, если плотская страсть преодолевается, юноше и девушке ничего не остается до момента венчания, как искать друг друга по человеческим качествам. Главное, чтобы человеческий разум не затмило легко реализуемое желание. Чтобы был запрет. Внутренний. Святое нельзя опорочить. Молодой человек должен предъявить именно себя, — как человека, — чтобы его полюбила целомудренная девушка. Целомудренность не препятствует быстрому созреванию любви, рождению горячей, не терпящей препятствий страсти, требовательной к ответной столько же пылкой страсти, не допускающей льда и притворства. Не дающей права на «стерпится — слюбится». Лишающей обоих права на измену.

Святость женщины, святость целомудрия — мощнейшее средство направить половой отбор по пути стремительного совершенствования человеческого от поколения к поколению. По пути отбора людей, которые на самом деле слишком легко могут скатываться вниз. Бомжи — у городских перед глазами. Спившиеся алкоголики, наркоманы — тоже. Про озверевших убийц, маньяков нам многое рассказывает телевизор. Офисный планктон — да тоже, какие из них люди?

Продолжим рассуждения.

В случае, когда отношение к девушке, женщине как святыне — является устоявшимся, поддерживаемым всей народной традицией, исчезает главная опора бытовой лжи. Обольщение посредством всевозможных побрякушек, косметики, причесок со стороны женщин, обольщение подарками, высоким положением, богатством со стороны мужчины — в сущности ложь. Ложь о своем теле, о своей душе, возведенная в норму обыденности.

Но лгать тому, что ты почитаешь, нельзя. Ложь — это оскорбление святыни.

Священность целомудрия, священность женщины — в сущности основа праведности общества, в котором поддерживается культ целомудрия. А праведность функциональна. Человек не лезет на тот уровень, который ему недоступен, но стремится реально подниматься над собой, реально соответствовать тому образу, в котором его видит женщина. А что это значит? А это означает постоянное мышление постоянное сопоставление своих способностей с тем, что должно быть. Соответственно самосовершенствование всю жизнь. Причем не только личное. Тот, кто отвечает за труд и жизни других людей, по сути вместе с собой совершенствует и возглавляемые им коллективы. Тот, кому принимать решения о севооборотах, о вырубке или насаждении лесов, о постройке новых поселений, прокладке дорог, мостов, добыче руды или выработке металлов, — совершенствует себя через углубление понимания закономерностей природы, технических сооружений, рудничного дела, закономерностей прочности и т.п. И постоянный поиск — а как все-таки должно быть правильно?

Там, где существует культ святости целомудрия, — естественными становятся социальный мир и социальное партнерство. Потому что человек на каждой ступени социальной лестницы должен делом доказывать свое достоинство, свое соответствие занимаемому положению. «Слуга царю, отец солдатам» — и никак иначе.

Святость целомудрия женщины — по сути подсказка природы, наделившей человеческую женщину уникальным в природе индикатором целомудренности — девственной плевой. Заметим, что западная цивилизация и международное еврейство в смысле отношения к целомудрию как к священной ценности — прямая противоположность русской традиции и традиции еще многих народов нашей страны. Они ее не ценят.

Заметим, что святость целомудрия — ценность дохристианская. Христос родился в непорочном зачатии. Не так ли? Независимо от того, кто и когда писал Библию, она писалась в той культуре, в которой целомудренность была священна. Это не могли быть народы, у которых давняя практика детского инцеста, где распространены вакхические культы, эпикурейство, где существовала традиция священной проституции — на порогах соответствующих храмов, где существовала норма вовлечения других народов в свой через посредство подкладывания их мужчинам своих девушек в качестве любовниц и жен. Где существуют фаллические культы и культ голого тела. Там, где голое тело чуть ли не на каждой амфоре — тело превыше духа, заключенного в нем.

А — душа в глазах, в лице. И это только в иконах со строгими ликами.

Повсеместные же изображения голых тел, распущенные волосы — суть провокация плотского в самый чуткий и опасный период переломного возраста, когда умишко еще не доросло до понимания красоты. Отношение же к целомудрию, как святыне, предполагает запрет на такую провокацию.

Здесь, правда, есть некоторое противоречие с археологией трипольской культуры, наполненной как раз статуэтками нагих женщин. Поэтому я сразу и не стал выдумывать лишнего про святость целомудрия у трипольцев. Но их статуэтки — это все-таки не женщина-обольстительница. А беременная женщина. Завтрашняя мать. Она стала священным символом — богиней плодородия. Это совсем другой акцент. Важно, что неолитическая революция сопровождалась возникновением собственно святости — как элемента духовного мира.

Что-то впервые стало святым, а потому неприкосновенным. В данном случае плодовитая женщина, пред которой надо преклоняться. Которую надо почитать. Некий абсолют, с которым надо соотносить свою жизнь. Собственно поддержание, сохранение плодородия ландшафта — сущность того, что принесла с собой неолитическая революция. Земля ведь тоже очень быстро портится. Для поддержания ее плодородия в течение десятков лет — нужна мудрая забота. Ровно как и для поддержания плодовитости женщины от поколения к поколению. О необходимости такой заботы напоминает культ.

А одной из главных опасностей как раз для плодовитости — является раннее начало половой жизни. Когда тело еще не сформировалось. И первые роды могут закончиться смертью или последующим бесплодием. И ранние дети — тоже, как правило, слабенькие. Отсюда один шаг до освящения девичьего целомудрия.

Другой опасностью для плодовитости является вырождение из-за близкородственных браков. Опять всего один шаг к святости целомудрия. Надо, чтобы невесты и женихи были из разных поселений. Или из отдаленных колен — внутри большого поселения. А соблазняют обычно — те, кто поближе.

Так что предположение о том, что сама неолитическая революция была революцией в отношении к целомудрию, а именно, — приданием ему статуса святости, — все-таки вполне резонно. Целомудрие — важнейшее средство воспроизводства плодовитости.

Теперь снова вернемся к русской цивилизации. Еще раз обращаю внимание на важность именно святости целомудрия, а не просто на страха перед наказанием за утрату девственности. В русском языке целомудрие — это понятие, далеко выходящее за рамки регулирования собственно бракосочетания. Жизнь в полноценном браке с рождением детей тоже нередко оценивают словом целомудренная. И жизнь безотносительно к половым отношениям — тоже называют целомудренной. В частности, целомудренное отношение к природе. Этим словом называют достойное жизненное поведение. В котором человек ни при каких обстоятельствах не роняет себя. Перед собакой, перед лошадью, перед землей, перед рекой, перед зверем, на которого сам же и охотится, перед лесом. Он ведет себя с ними как с равными по достоинству, — перед которыми грешно ронять себя. Как? Нельзя плевать в реку, засорять лес, избивать животное, нарушать тишину неуместными криками, нельзя грязно ругаться. Я бы сказал, что христианство в его современном виде — огромный шаг назад по сравнению с этой традиционной, еще дохристианского происхождения, культурой, — получившей некогда распространение на большей части территории СССР среди самых разнообразных народов. Тунгусы живут по тем же принципам.

Целомудрие юноши и мужчины — в том, чтобы не ронять себя. Служба, в армии, где ты не поддался дедовщине ни в качестве молодой жертвы, ни в качестве старослужащего-угнетателя, — целомудренна. А подчинение дедовщине — падение. Принципиально ничем не отличимое от падения девушки.

Корни этой культуры — в неолитической революции. В возникновении представления о святости. Соотнесение своего поведения с этим святым и высокими требованиями, исходящими от этой святости- абсолюта, — суть морального поведения.

По мере развития человека в такой культуре количество понятий, приобретающих святой статус — растет. Святая правда, наоборот святая ложь — которая не корысти ради, а потому что правду действительно нельзя сказать, она слишком тяжела, например. Святая дружба, святая любовь и святая ненависть, святая чистота души и святая жертва собой, святость договора, причем не в букве, а в духе. Святость земли, которую нельзя превращать в пустыню, на которой нельзя истреблять без остатка мамонтов. К которой нельзя относиться так, что «после нас хоть потоп».

Скрываемый словесной трескотней девиз противоположной культуры — «нет ничего святого», — кроме нас самих, любимых. В наиболее чистом виде — в форме духовного цинизма и мировоззренческого прагматизма. Соответственно нет морали. А потому нет и цивилизации. Точнее, сама цивилизация, основы которой заложены в период морального общества, есть, но нет сколько-то продолжительной перспективы, кроме гибели и распада. Или безжалостного разгрома тех сил, которые уничтожают мораль. И ведь разгромят. Не методами инквизиции, так методами фашизма и нацизма. Последние две формы — суть аналог русского бунта, «бессмысленного и беспощадного», но только у образованных, имеющих науки, но не осиливших проблему человека как революционного явления природы, как ответственного попечителя планеты, создателя ноосферы — сферы, регулируемой разумом и совестью.

Но у человечества на раннем этапе его становления в роли «образа и подобия божьего» знаний и практических навыков было маловато. Зато было явное наличие того, чего нет у животных — девственности женщины. И, как видим, одно это много дает. Очень много Почти все. Сильнейший животный инстинкт продолжения жизни — стал в результате творцом человека-хозяина, человека морального. Противная сторона, игнорирующая по сути эту природную особенность женщины, ровно тот же инстинкт использует этот же сильнейший инстинкт — для возращения человека в животное состояние, мудрой гармонии с природой — в войну с природой, а самих людей — друг с другом. Но что сильнее?

Очень интересно в связи с этим рассмотреть события 19-20 веков в России. В русскую культуру начали активно внедрять непочтительное отношение к целомудрию еще в конце 17 века — через элементы польской роскоши для дворянства. Но прямое давление на общественное сознание — это Пушкин и Карамзин. «Бедная Лиза» Карамзина — суть внедрение в русскую культуру уже прочно утвердившегося во Франции женского идеала — обманутой девушки. Доверилась влюбленности, лишилась девственности, — и оказалась брошенной. Софья Перовская — это уже полная половая раскрепощенность в среде народовольцев. Пьянство и проституция становятся нормой в Петербурге. И через систему выездов в города на заработки, — опускается в деревню, на которую давит еще и система быстро накрывающей Россию, начиная с 1850-х, сети питейных заведений. К началу 20 века сифилис стал бичом крестьянства. Болели целыми деревнями. Но главное, что вместе с водкой и сифилисом из города пришла противоположная традиционному укладу культура — культура обольщения. Выезжавший в город на заработки, возвращался в деревню с деньгами, в сапогах, в яркой рубашке, фуражке, с гармонью. Угощал девок конфетками. И это — в становящейся все более и более нищей деревне. И ничем другим он себя показать не мог. Он-то работал не в деревне. А к духовным качествам присматриваться — время нужно. Обольщение купленным — стало доминировать. Соответственно и девушка стала искать способ себя предъявить в лучшем виде — за счет покупных товаров. Или — просто доступностью. А куда ей деваться? У нее тоже мало времени предъявить себя. Да и традиция была — да вся вышла. Православные РПЦ — были безграмотными. Попы — полуграмотными. А духовность требует воспроизводства через воспитание. Если вообще не воспитывать, а — сразу к зверям, то человек зверем и вырастет.

Опрокидывание культа целомудрия, между тем, все-таки заняло значительный срок — аж до коллективизации. Но уже к концу 30-х школа и коллективное хозяйство вернули традицию на место. Всего за несколько лет.

И страна моментально стала сильной. — Людьми. Связистки, девушки-снайперы, девушки-санинструкторы, санитарки в госпиталях — к которым в обществе вернулся статус святости, — одним только своим существованием воспитывали бойцов. Делали их сильными, умными и мужественными. Способными воевать с достоинством и честью. На фронте вспыхивали глубочайшие романы. Девчонки отправлялись в тыл рожать от отцов, многие из которых погибали через день, через месяц, через год. Но это были дети высочайшей любви. А просто распутных на фронте не любили, презирали. И уж тем более не было солдатских публичных домов. Планку чистоты и высоты отношений между мужчиной и женщиной — не опускали.

Важно, что разрушавшая нашу страну, наш народ конструкция, которую возводили больше сотни лет, рухнула в считанные годы. Священный статус женского целомудрия — кощеево яйцо и того паскудства, которое выстроено сейчас в нашей стране. Жениться на стерве или выходить замуж за подонка — перспектива не из радужных. Наоборот, высокая любовь — мощнейший наркотик. Только прикоснувшись к которому, эрзацы будешь презирать. И всего-то для этого надо вспомнить старинный и удивительно простой рецепт.

Нужно вернуть статус богинь нашим женщинам и девчонкам, сдерживать похабство, активно преследовать мат на форумах, постараться увидеть душу жены, любимой, просто коллеги по работе, научиться презирать косметику и броские откровенные одежды, прически, побрякушки, дикарские кольца в носу и пирсинг. Называть красоту красотой, а не сексуальностью и не сексапильностью. Отталкивать доступных, называя их достойным их словом — и королевство кривых зеркал, темное царство, — само рухнет! Рухнет, конечно, не само, более того, не рухнет, а нашими руками будет перестроено. Но только не «как всегда», а так, чтобы за сделанное не было стыдно перед женщинами. Не перед всеми — а исключительно перед НАШИМИ, которые достойны отношения к ним как к святым, — независимо от национальности и вероисповедания. Святость целомудрия — древнее наций и религий. Она — ровесница человеку, который сотворен «по образу и подобию». Она — творец этого человека.

Выводы.

Уже сейчас видно, что данный результат — вывод о человекообразующей и цивилизационной роли целомудрия и отношения к нему, как к святыне, — является фундаментальнейшей находкой, совершенной в рамках Новой хронологии. Он является ключом к расшифровке многих исторических тайн, в том числе антироссийской направленности исторического мифотворчества.

1) Она полностью объяснила чистоту и высочайшую праведность антисемитизма — как ненависти к народу, который насаждает порочность, предает главную ценность, данную человеку Богом, — высокую духовность отношений мужчины и женщины, которая сама есть основа совершенствования человека в половом отборе.

2) Она выявила главный инструмент борьбы против человека — доступную женщину-соблазнительницу. Которая заставляет народы отдавать реальные ценности в обмен на побрякушки для выигрыша в конкуренции за право продления рода — методом применения фальшивых ценностей. В итоге человек получает черепки — пустоты семейной жизни.

3) Она выявила очередной грубый изъян общественной теории марксизма, в котором человеческая духовность в отношении полов вычеркнута. А оставлено только чисто зоологическое продолжение рода и экономическая жизнь.

4) Кратко сформулирована прямо следующая из святости целомудрия логика золотых веков в истории цивилизации — обществ социального согласия талантливых и стремительно наращивающих свой творческий потенциал людей, в котором инстинкт продолжения рода через духовную целомудренную любовь становится важнейшим стимулом комплексного совершенствования человека: доброго, трудолюбивого, чуткого к красоте и правде мира.

В сущности — это модель коммунизма с человеческим лицом, альтернативная потребительской модели коммунизма Маркса.

Причем, в отличие от коммунизма Маркса, она имеет прочную историческую опору. От собственно рождения цивилизации в неолите, через Святую Русь, через лучшие периоды Российской империи, до недавнего прошлого СССР от середины 1930-х до конца 1960-х и даже далее. Высокая духовность отношений мужчины и женщины — подтверждается литературными памятниками золотого века культуры Ближнего и Среднего Востока. Например, «Хосров и Ширин» Низами Гянжеви, писавшего на фарси. Кстати, это культура индоевропейская, — родственная славянской. Собственно сама Ширин, говорит, что была славянскою княжной.

5) Показана перспективность победоносного, причем мирного решения вопроса ликвидации общества порока и озлобленности.

6) Данное решение прямо указывает на место религии в обществе, существенно отличающееся от современного искаженного понимания православия версии РПЦ.

Оно может служить основой реформирования православия, возвращения его к истокам. Для пересмотра самой истории церкви — с учетом явной злонамеренности искажений и приписывания беспорочного зачатия Христа женщине из народа, в котором отродясь не было культа целомудрия. Наоборот — был культ порочности, бесстыдства, кровосмешения — и принципиальный отказ от морали и нравственности как важнейших регуляторов организации общества.

7) Получено понимание исторического единства многочисленных народов СССР — как усвоивших и по крайней мере не до конца растерявших общую культуру отношения к целомудрию и женщине — как к святыне.

И еще раз подчеркну: результат — существенно новохронологический. Исходящий из признания христианства в его современной форме — достаточно поздней религией.